ПУБЛИКАЦИИ

Ершов Андрей Леонидович
Судьба священника И. И. Рудакова из села Чириково.

После Октябрьской революции все церковное имущество было национализировано, поэтому имущество, которое находилось в храмах, с тех пор стало считаться арендуемым верующими у государства. Соответственно, время от времени органы местной власти проверяли его сохранность. Нередко такие проверки сопровождались непониманием между верующими и представителями власти. Последние зачастую допускали действия, оскорблявшие религиозные чувства верующих.

Например, 19 апреля 1935 г. переучет имущества в церкви с. Клементьево Небыловского района проводился во время службы и в шапках![1] Необычным был ход событий в с. Станки Вязниковского района. В декабре 1934 г. на колхозных собраниях было решено закрыть вторую половину храма (первая еще в 1930 г. переделана под мельницу), хотя все налоги были уплачены вовремя. А вскоре начинается инициированный из Москвы переучет имущества. Прихожане, заподозрив неладное, пишут во ВЦИК просьбу оставить им церковь. ВЦИК 15 апреля 1935 г. запрашивает весь материал по данному делу у облисполкома; тот предлагает Вязниковскому райисполкому оставить церковь в пользовании верующих; райисполком 15 мая сообщает, что церковь в Станках действует и не закрывалась. Наконец 19 сентября того же года ВЦИК пишет в Вязниковский РИК: «Возвратите подателям прилагаемую жалобу церковного совета Станковской церкви с актом переучета церковного имущества и разъясните о целях переучета, т.к. из жалобы видно, что церковный совет не понимает этого и думает, что имущество собираются изъять» [2].

Но трагичнее всего закончился переучет церковного имущества в 1929 г. (месяц неизвестен) в с. Чириково Владимирского (сейчас Суздальского) района. Проводил его милиционер Зимин. В ходе проверки обнаружил вещи, не указанные в описи, общим весом 30 фунтов, о чем составил акт. Объяснял ли он цель проверки имущества, не известно. Присутствовавшие при проверке имущества священник И.И. Рудаков и церковный староста П.В. Бычков посчитали нужным сообщить прихожанам о приезде милиционера.

Уже скоро по селу во всю пошел слух, что церковь закрывают. В близлежащей деревне Велисово член церковного совета Федоров ударил в набат в пожарный колокол (по данным следствия, записку ему написали священник и церковный староста). К тому времени, когда Зимин, закончив проверку имущества, вышел из храма, его уже ждала толпа верующих, кричавшая: «Бей его! Не дадим храм!» Попытки милиционера объяснить, что он вовсе и не собирается закрывать храм и даже права на это не имеет, результата не дали - верующие набросились на него. Ворота церковной ограды были закрыты, пробиться к лошади не было возможности, поэтому Зимин перепрыгнул через забор и побежал в поле. Навстречу ему шли вооруженные вилами крестьяне из д. Велисово, которых возглавлял Федоров. Милиционер спасся бегством.

Вскоре Владимирский окружной суд приговорил Федорова к 10 годам лишения свободы, Бычкова, Ракчеева, Корева, Семенова - к 6 годам, Лукьянову - к 3 годам, Хореву - к 2 годам, а священника Рудакова - к высшей мере наказания - расстрелу. Кассационная коллегия областного суда постановила: в связи с преклонным возрастом Семенову сократить срок наказания с 6 до 2 лет, а Лукьяновой - заменить на условный; кроме того, привлечь к ответственности председателя сельсовета Гушенкова за бездействие во время инцидента. Остальные приговоры остались в силе. [3]

1929 г. был временем завершения т.н. «религиозного нэпа» и началом волны новых гонений на Церковь. Это объясняет настороженное отношение ко всякому представителю власти, проявляющему интерес к храму. Нельзя не обратить внимания, что к высшей мере наказания приговорен только священник, что явно указывает на то, что в то время все духовенство воспринималось как классовый враг, а Церковь - как контрреволюционная организация.

Литература:

1. ГАРФ. Ф. Р-5263. Оп. 1. Д. 693. Л. 292-293.
2. Там же. Д. 693. Л. 131-135.
3. Организаторы самосуда. Рабочий край. - Иваново, 1929, № 280, 10 декабря, с. 4.