ПУБЛИКАЦИИ
Игумен Дамаскин (Орловский)
Молитвенники о нашем спасении.
Игумен Дамаскин (Орловский) – один из первых в нашей стране исследователей подвига Российских новомучеников. Благодаря его стараниям увидели свет широко известные сегодня житийные сборники «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия». Изучение истории гонений на Церковь в XX в. стало для отца Дамаскина делом всей жизни. Сегодня он является руководителем фонда «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви», который ведет серьезную работу по изучению материалов о святых земли Русской, выявлению и популяризации их духовного наследия. О своей деятельности и о роли новомучеников в истории России и Русской Православной Церкви отец Дамаскин рассказывает нашему корреспонденту.
– Вы исследуете жития Российских новомучеников и исповедников с 1970-х гг. Почему вы решили заняться именно этим?
В выборе многолетнего жизненного пути часто есть две стороны дела. Одна – это земная, нашедшая отражение в моем интересе к истории страны, истории Церкви, интересе – каким образом церковная истина воплощается в церковных людях, в тех из них, которые зачастую и были носителями церковного предания, как бы иконой, через которую можно увидеть не только духовный мир человека, в основе своей устремленный к миру горнему, но через воинствующую Церковь увидеть и Церковь торжествующую.
Для меня немаловажным было узнать, каким образом люди спасаются, как они побеждают страсти, какими духовными дарами наделил того или иного Господь. Одним словом, меня интересовало то, что интересует всякого желающего спастись – видеть образец спасающегося человека. Таких людей, людей духовных, истинных подвижников почти во всякую эпоху бывает немного, и, чтобы их найти, нужно было их усердно искать, стать купцом, ищущим драгоценные жемчужины, нужно было произволение Божие, чтобы Он Сам таких людей показал.
Святые люди, посвятившие себя целиком Богу, люди, наделенные духовными дарами, о которых мы читаем в житиях святых, люди, через которых говорит с нами Господь, – это, можно сказать, церковная Святая Святых; и если Господь ввел туда, то не для праздного любопытства и даже не для того, думаю, чтобы на чужом опыте самому увидеть узкий христианский путь спасения и учиться на чужом, хотя и святом опыте. Другая сторона дела – Божия. Божия воля о церковном предании. Господь, открывая носителей духа, показывая важность и необходимость сохранения церковного предания, призывал к его собиранию и сохранению.
Время гонений, когда государство косо смотрело на Церковь Христову, тогда подходило к концу, и надо было успеть собрать часть церковного предания до того, как гонения закончатся. Время гонений – тяжелое, но одновременно это время, когда люди неискренние, люди, которые не ощущают, что для них Христос – всё, в большинстве своем стоят в стороне, чтобы не потерять в этой жизни земное. Обычно о мучениках и исповедниках достоверно рассказывают сами подвижники и исповедники. Впоследствии, после разрушения государства в 1991 г., стало возможным изучение следственных дел и других документов, касающихся взаимоотношений Церкви и государства в период гонений.
Для меня это призвание не было чисто внешним занятием, это было служение, и, как всякое такого рода служение, оно было связано с трудностями. Не скажу, что я не хотел отказаться от него, но Господь не дал уклониться от исполнения Его воли – через внешние обстоятельства и через обличение совести. И, в конце концов, пришлось себе сказать: «Ты всем обязан Церкви, все лучшее в тебе от нее, все худшее и греховное – это твое. Неужели же ты, облагодетельствованный Церковью, не пожелаешь вернуть хотя бы малого долга?»
– Не стоит и говорить о том, как непросто было в те годы получить доступ к необходимым сведениям о тех, кто пострадал за Христа. Как вам это удавалось?
Здесь необходимо дело по собиранию материалов о мучениках и исповедниках разделить на два периода: до 1991 г. и после. До 1991 г. собирание достоверных сведений о мучениках заключалось в опросе свидетелей и, соответственно, в поисках их. Это было непросто. Но поскольку все это делалось для Церкви и внутри Церкви, то и по церковным благодатным законам, которые заключались – в применении к данному случаю – в том, что Господь Сам пока зывал Своих рабов, кого считал нужным, Сам же говорил в их сердцах, чтобы они рассказали о хранимой их памятью святыне. Это уже было следствием благословения Божия, его практическим подтверждением: зовя на трудный путь, Господь никогда не оставит без помощи в главном, за человеком остается лишь внешний труд, внешнее усилие.
С 1991 г. стало возможным работать в архивах, которые до этого времени были для исследователей закрыты. За 20 лет работы в государственных архивах и с архивно-следственными делами я смог провести сравнительный анализ устного и письменного предания и сравнить его с фактами, запечатленными в документах следствия, разобраться в основных позициях власти, изучая сохранившиеся документы.
– Нет ли сегодня трудностей с нахождением информации о Российских новомучениках и исповедниках? Если есть, то с чем они связаны?
Информация о новомучениках и исповедниках состоит из устного или записанного предания и документов архивов. Если говорить о собирании устного предания, то оно на настоящий момент исчерпано, потому что носители его уже почти все перешли в мир иной, и мы сейчас скорее сталкиваемся с мифами и легендами, в которых отражено представление о прошлом современных людей, нежели достоверные факты.
Я когда-то писал в предисловии к III тому серии книг «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия», что среди десятков миллионов жертв, убитых в течение 30 лет, с 1918 по 1948 г., оказались убиты не только множество выдающихся церковных деятелей и подвижников, но и большинство свидетелей их жизни и подвигов, то есть в каком-то смысле сама память о жизни Церкви и жизни народа. К такому выводу я пришел не только на основании анализа статистических данных, но и на практике, расспрашивая свидетелей: память об историческом бытии была почти сокрушена под ударами внешнего насилия и вызываемого им парализующего душу страха.
Но народ, утративший представление о прошлом, находится в очень трудном положении относительно своего настоящего и будущего, и уж конечно он не родит какой-либо новый народ – ни с помощью Церкви, ни с помощью государства. Русский народ слишком часто принуждали начинать свою жизнь с какой-либо новой даты, но жил он только своей старой памятью. Однако, это уже совсем другая тема.
Что касается работы в архивах, то начиная с 2006 г. в связи с принятием нового закона, ограничивающего допуск к части архивной информации, определенные трудности есть. Но они касаются изучения новых персоналий, когда исследователь не может иметь всего объема документов. Если происходит доисследование, если мы хотим выявить какую(то деталь или эпизод из, в общем-то, известной жизни мученика, то таких затруднений нет.
– Жития святых – особый литературный жанр. В чем его отличие от других жанров? Учились ли вы агиографии?
Отличие его от других жанров и, в частности, от биографии в том, что здесь мы пишем о святом, то есть о человеке, для которого религиозная область, область веры, благочестия и богословия стоит на первом месте, а значит, все это должно быть в житии, как было в жизни человека. Кроме того, святой – это человек-икона, но при его жизни, при том, что плотяное тело зачастую заслоняет от нас сочетающуюся Христу преображенную душу святого, это не всегда очевидно. Но когда святой разрешается от земных уз, чтобы быть со Христом, мы уже видим в нем яснее образ и подобие Божие.
Когда мы говорим о жанре жития, мы обычно имеем в виду жития XV–ХVII вв., в основном повествующие о жизни преподобных. Те агиографы, которые жили близко ко времени жизни святых, наполнили жития множеством очень важных подробностей, которые нам показывают конкретно путь жизни святого. Если агиограф был отдален от жизни святого большим временным пространством и у него не было достоверных документов, близких по времени к жизни святого, то он писал обобщенно, и житие уже представляло собой скорее литературный жанр. Однако даже и оно отражало религиозные реалии эпохи, потому что сам агиограф являлся их носителем, многое понимая сродно святому, о котором он писал.
И совсем другое дело – когда современный человек, живущий в современном обществе, которому почти полностью чужды религиозные реалии прошлого, начинает писать, подражая внешнему стилю жития. В результате вместо описания жизни святого мы получаем текст, наполненный домыслами и «религиозным пустословием», а не фактами.
Представление о житиях как о чисто литературном жанре и об их составлении при помощи литературных приемов – представление неверное. Кроме того, мы знаем жития древних мучеников, которые целиком основаны на свидетельских показаниях или судебных записях. Им близки жития новомучеников, в основе которых личные свидетельства и архивные документы карательных учреждений.
Прежде чем начать писать, я, конечно, изучил жития святых и различные сборники с житиями и составил кое-какое об этом представление. Самые ценные жития – это те, которые основаны на достоверных свидетельствах, потому что в них мы видим живое свидетельство о вере, можем воспринять живой опыт святого.
– Мучеником считается человек, принявший смерть за исповедание веры в Иисуса Христа. Значит ли это, что каждый убитый священнослужитель становится мучеником?
В вашем вопросе содержится и ответ: «Мучеником считается человек, принявший смерть за исповедание...» Значит, исповедание необходимо. Недостаточно быть священнослужителем, чтобы в случае насильственной смерти Церковь приняла такую смерть за смерть мученика. Священнослужитель может погибнуть от насильственной смерти при самых разных обстоятельствах. Конечно, фактор насильственной смерти Господь как-то учтет при Суде души человека. Но вообще, если человек не исповедал Христа перед мучителями, если не отринул предлагаемые ему соблазны, то какой же он тогда христианский мученик и в чем его свидетельство о Христе? Мученик – это свидетель Духом Святым о Господе, свидетель о Воскресении Господа, в нем в момент его страданий и испытаний прославляется Сам Господь, прославляя и мученика. Мученик – это слава Церкви, а не жертва тех или иных режимов или отдельных преступников.
– Мученики и исповедники являются для нас образцом христианской жизни. Значит ли это, что все христиане должны стремиться пострадать во имя Господа?
Церковью никогда не одобрялось самовольное стремление к мученичеству, ибо человек может и не выдержать самовольных страданий, к которым стремится. Христос показывает в Себе и учит главной добродетели – смирению, и смирение же есть и в свидетеле Христовом – мученике. Для всякого христианина главное – искать волю Божию, а не внешний подвиг. Кроме того, форма подвига и, в частности, мученичество, его выбор не вполне зависят от воли человека. В первые века по Рождестве Христовом преимущественным подвигом было мученичество. Но при прекращении гонений христианство засияло уже подвигом преподобных, праведных, Христа ради юродивых. То же самое и в России. Она знала в течение столетий почти один подвиг преподобных и праведных, и лишь в ХХ в. Господь, за наши грехи и в то же время нас спасая, вернул нашей Церкви подвиг мученичества и исповедничества.
– Какова роль новомучеников и исповедников в истории России?
Новомученики и исповедники – это последние святые, близкие к нашему времени. Это церковный фундамент как в общем смысле, ибо Церковь строится на крови мучеников, так и в частном смысле – как фундамент Русской Православной Церкви, которой благоволил Господь очень долго обходиться без мученического под вига; до тех пор, пока русские люди не стали отходить и от Церкви, и от Христа. И тогда Господь вернул Россию ко Христу, попустив пострадать многим, чтобы спасти хотя бы некоторых.
Новомученики и исповедники – это первые и прямые молитвенники за нас, о нашем спасении. Сможем ли мы их понять, усвоить их опыт, получить ответ на наши вопрошания – от этого зависит и наше настоящее, и наше будущее.
Новомученики стали, может быть, последним неотторгаемым и неотчуждаемым духовным капиталом нашей страны.
Источник: сайт "Духовно-нравственная культура подрастающего поколения России".