ПЕРСОНАЛИИ  >  Житие

Никон (Софийский Николай Андреевич) – архиепископ  

Никон, архиепископ Карталинский и Кахетинский, экзарх Грузии

Преосвященный Никон, в миру Николай Андреевич Софийский, родился 14 марта (по другим данным — 14 мая) 1861 года в селе Озарниково, Чухломского уезда, Костромской губернии в семье священника, который скончался через три года, оставив безутешной матушку Марию Онисимовну и семь человек детей.

Первое образование будущий епископ получил в Солигаличском Духовном училище, по окончании которого поступил в Костромскую Духовную Семинарию, которую закончил в 1882 году в числе лучших студентов.

Получив 27 августа 1882 года место надзирателя в Макарьевском Духовном училище, Николай Андреевич вступает в брак с дочерью Макарьевского соборного священника Серафимой Федоровной Паниной.

20 февраля 1883 года он рукополагается в сан священника и получает назначение в беднейший приход села Мамонтово Макарьевского уезда. Прихожане полюбили молодого священника, простого, отзывчивого на людское горе, хорошего хозяина и семьянина. Семейное счастье отца Николая было, однако, недолгим. Через год с небольшим после свадьбы 9 мая 1884 года Серафима Федоровна скончалась.

Это скорбное событие определило всю его дальнейшую судьбу. Оставив приход, отец Николай поступает в том же 1884 году в Санкт-Петербургскую Духовную Академию и на третьем курсе 3 октября 1887 года принимает монашеский постриг с именем Никон.

После окончания в 1888 году со степенью кандидата богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии иеромонах Никон назначается преподавателем Священного Писания Нового Завета и инспектором Санкт-Петербургской Духовной Семинарии. Непростую должность инспектора иеромонах Никон исправно исполнял два с половиной года, стараясь строгостью и кротостью отвратить учеников от опасных соблазнов, увлечь их нравственной высотой предстоящего пастырского служения.

Педагогическую деятельность его характеризовал один из старейших наставников Владимирской семинарии в следующих чертах: «Привязывая к себе сердца наши обаянием своего общения и любовью к нам, вы с другой стороны твердо и мудро держали пред нами и знамя дарованной вам власти. Действуя всегда прямо и открыто, но без шума, сохраняя постоянно ровный благородный тон, вы невольно подчинили нас своему начальственному влиянию и тому строю, который крепко держали в своих руках. И тем охотнее и свободнее мы сами подчинялись ей, что видели в вас блюстителя справедливости и законности и в области прерогатив, исключительно предоставленных усмотрению и совести начальника. От того ваша власть над нами не была каким-либо бременем, а только средством возбуждающим и ободряющим; нам служилось при вас легко, — легко не потому, что являлась возможность легкого отношения к своим обязанностям, а потому, что вы умели делать и самые трудности для нас легкими и нечувствительными»…

Следующей ступенькой для него стала должность ректора Владимирской Духовной Семинарии, на которую он был назначен указом Синода от 30 марта 1891 года с возведением в сан архимандрита.

Замечательную характеристику этого периода в жизни Никона (Софийского) дает в своих воспоминаниях митрополит Евлогий (Георгиевский), служивший под его началом во Владимирской Духовной Семинарии.

«Это был красивый, здоровый, могучий человек, монашества не любивший. "Мне бы не монахом, а крючником на Волге быть…" — говорил он. О. Никон принял постриг не по влечению, а по необходимости, дабы как-нибудь устроить свою горемычную судьбу вдового священника… О. Никон мучительно переживал навязанное ему внешними обстоятельствами монашество и периодами впадал в мрачное уныние, близкое к отчаянию… Он сам понимал, что в монахи он не годится. "Из попа да из солдата хорошего монаха не выкроишь", — говорил он… Тяжелая участь о. Никона наложила на него след. Честный, умный, способный, он замкнулся в рамках строгой законности, чуждой любви и идеализму. Дисциплину он поддерживал жестокими мерами: устрашением и беспощадными репрессиями. В семинарии создалась тяжелая атмосфера, насыщенная злобой, страхом и ненавистью по отношению к начальству…»

В праздник Николы вешнего 9-го мая 1895 года неуравновешенный и нетрезвый воспитанник семинарии подстерег ректора в саду, где тот ухаживал за всходами любимых растений, и нанес ему несколько ударов топором по голове. Монашеский клобук оказался «шлемом спасения» для Никона. Но возбуждение, охватившее семинаристов, было таким сильным, что инспектор, его помощники и некоторые преподаватели опасались за свою жизнь.

Немедленно были пригнаны войска и жандармы. Занятия в семинарии были прекращены. Разбирательство дела, которое происходило во Владимире при участии обер-прокурора Святейшего Синода В. К. Саблера, показало невиновность Никона. И хотя правящий архиерей Владимирской епархии Преосвященный Сергий (Спасский) его сильно недолюбливал, Никон продолжал руководить семинарией вплоть до своей хиротонии в епископа Вольского, которая состоялась 8-го марта 1898 года.

Племянник Преосвященного Никона Л. И. Софийский в своей книге о почившем архипастыре приводит другие мнения о его ректорстве. Корпорация преподавателей и воспитанники семинарии были поражены евангельской кротостью своего ректора, который сразу же после покушения принялся уговаривать власти не наказывать преступника по всей строгости закона. Уговоры не были тщетными, виновник был объявлен нервнобольным и вместо тюрьмы помещен в больницу. Впоследствии, будучи архиепископом Владимирским, Никон, не поминая прошлого, предоставил своему чудом несостоявшемуся убийце место псаломщика.

В книге Л. И. Софийского сохранены трогательные слова, сказанные преподавателями и учащимися при расставании с уезжавшим в Вольск Никоном. Они дышат неподдельным уважением и любовью.

Приведем слова, сказанные им при прощании с воспитанниками Владимирской семинарии. Он говорил: «Я наказывал лишь для сохранения целого заведения и сотен питомцев его, следуя словам великого иерарха русской земли, говорившего: "всегда нужно смотреть, как бы минуя одну личность, не погубить все целое", и примеру врачей, которые для сохранения жизни человека, отрезают больные члены… Но все строгие взыскания, предписываемые законом и совестью я всегда растворял милостью; лишь непосвященным в дело они казались сухой правдой. Теперь без вреда для вас могу сказать, что иногда я совершенно прощал даже крупные проступки, когда они не были разглашены, когда не соблазняли и когда помилование, как тайное, не могло подать повода считать проступки дозволенными и, таким образом, служить поводом к распущенности заведения. Теперь без вреда для вас могу сказать и то, что детских шалостей ваших часто видя не видел и слыша не слышал, когда они не свидетельствовали о нравственной испорченности».

Сам иеромонах Евлогий, назначенный ректором Холмской семинарии, прощаясь с владимирскими сослуживцами 26 ноября 1897 года, тепло благодарил ректора: «…признаюсь, я думал встретить Вас угнетенным, подавленным, даже озлобленным, и вдруг встречаю Ваше открытое, веселое, улыбающееся лицо. О, какую бодрость вселило в меня это первое впечатление… Я не мог надивиться Вашему духовному мужеству и твердой неуклонной преданности своему долгу… Ваш прямой, открытый образ действий невольно вызывал искреннее доверие и исключал возможность всякого недоразумения и двусмысленности… И что особенно дорого, отношения были чужды сухой, официальной натянутости; скорее это были дружеские и братские отношения. Бывало, идешь к Вам благовременно и безвременно, и днем и поздним вечером; и всегда знаешь, что встретишь теплый, радушный прием».

3 марта 1898 года в присутственном зале Святейшего Синода состоялось наречение архимандрита Никона во епископа. При наречении были митрополит Санкт-Петербургский Палладий, митрополит Киевский Иоанникий (Руднев), бывший Саратовский владыка, архиепископ Новгородский Феогност, архиепископ Финляндский Антоний, епископ Тверской Димитрий, Обер-Прокурор Синода К. П. Победоносцев и его товарищ В. К. Саблер.

Через пять дней, 8-го марта 1898 года в Троицком соборе Александро-Невской Лавры состоялась хиротония, в которой участвовали еще два архиерея: Преосвященный Иоанн (Кратиров) Нарвский, будущий Саратовский, и святой Вениамин (Казанский) Гдовский.

19 марта епископ Никон прибыл в Саратов и поселился в находящемся в управлении викарного епископа Спасо-Преображенском монастыре. 24 апреля Вольский викарий прибыл в свой кафедральный город. На вокзале архипастыря хлебом-солью встречало все городское начальство: городской голова П. К. Брусенцев, Вольский благочинный протоиерей Декатов. Прибыв с вокзала в Иоанно-Предтеченский собор, владыка Никон отслужил молебен и произнес первое приветствие.

«Громкий голос, спокойный тон, слово, растворенное евангельской любовью к Богу и ближнему, истовое, благоговейное совершение молитвы, благолепная наружность архипастыря, дышащая любовью и приветливостью все это произвело неотразимое, чарующее действие на собравшийся со всего города народ, переполнявший очень обширный храм, приковало все сердца к новому владыке. Все, не исключая страрообрядцев и их священников, жаждали получить архипастырское благословение, и никто не остался неудовлетворенным».

В течение трех дней Преосвященный Никон посещал представителей светских властей, духовенства, учебные заведения Вольска, ежедневно совершая богослужения в городских храмах. С особой теплотой обращался он к воспитанникам и наставникам Вольского Духовного училища, убеждая их самоотверженно трудиться во Славу Божию. Владыка просил преподавателей и воспитателей относиться к воспитанникам с особой любовью и милостью, «без которой дети, при слабости и нежности своей, не могут жить и развиваться».

Не забыл посетить владыка и вольский тюремный замок с храмом во имя Архангела Гавриила, преподав благословение узникам и сказав им слово утешения.

Особую духовную радость доставила жителям Вольска вселенская панихида, которую Никон отслужил на городском кладбище по всем усопшим гражданам Вольска. Восхищенные богомольцы протягивали епископу сотни поминаний, и владыка, не отделяя православных от старообрядцев, вдохновенным голосом возносил к небу молитвы об упокоении «всех зде лежащих отец и братий…»

В Вольске епископ Никон, однако, не смог задержаться надолго. В июле он получил указ Синода, который направлял его в Таврическую епархию для оказания помощи заболевшему Таврическому епископу Михаилу. Вернуться в Вольск ему уже было не суждено. 6 февраля 1899 года он был назначен епископом Нарвским, третьим викарием Санкт-Петерургской епархии.

Здесь Преосвященный Никон пробыл почти три года, после чего из викариев перешел в число правящих архиереев, получив 10 декабря 1901 года в управление Вятскую и Слободскую епархию.В Вятке преосвященный прослужил три года и проявил неутомимую энергию, отзывчивость к нуждам простого народа, прямоту, мужество и все те качества, которые его отличали с первых шагов его служения Святой Церкви.Стремление стать в близкие отношения к своей пастве побуждали его совершать частые и трудные поездки по огромной епархии. Здесь он своей живой общедоступной проповедью производил на православный народ, а также и на раскольников глубокое впечатление. Одним из последних действий преосвященного в Вятке был призыв, с которым он обратился к духовенству об оказании помощи теплыми вещами русским воинам на Дальнем Востоке.

27 ноября 1904 года он возвращается во Владимир, но уже не ректором семинарии, а правящим епископом Владимирско-Суздальской епархии. Во Владимирскую епархию преосвященный принял назначение с особенной радостью. Здесь ему были знакомы и лица и условия, с которыми приходилось работать. Не склоняясь пред сильными мира, он всюду становился на защиту Церкви и бедного сельского духовенства, из среды которого сам вышел. Со своими подчиненными был кроток на словах, оставлял за ними неоцененное право возражать себе и прекословить, когда с ним не соглашались, и охотно признавал противное мнение, когда основательность его была доказана. За короткое время своего пребывания на Владимирской кафедре Преосвященный Никон успел положить начало хорошему и большому делу, именно: постройке нового здания для женского епархиального училища, для чего куплено уже место в лучшей части города.

Много раз Святейший Синод возлагал на него трудные поручения ревизора епархиальных управлений, как, например, Калужской, Пермской, Екатеринбургской епархий.

6-го мая 1906 года он возводится в сан архиепископа, а через месяц, 9-го июня переводится на должность архиепископа Карталинского и Кахетинского, экзарха Грузии, поменявшись кафедрами с переведенным из Грузии во Владимир старым своим знакомцем архиепископом Николаем (Налимовым), викарием которого он был в Вольске.

Революционные беспорядки в Грузии, как и вообще на Кавказе, в это время приняли почти всеобщий характер. Террористы националистического, эсэровского, большевистского и откровенно уголовного толка действовали без всякого опасения. Сообщения о экспроприациях, налетах, убийствах не сходили со страниц газет. Власти не могли справиться с разбушевавшейся уголовщиной. Революционные экстремисты не имели ничего святого: великий поэт, патриот Грузии, человек безупречной нравственности Илья Чавчавадзе был убит на дороге неподалеку от своего имения в Сагурамо. Ныне он прославлен Грузинской Православной Церковью в лике святых.

Другой, не менее острой политической проблемой для Грузии стала борьба грузинского духовенства за восстановление автокефалии Грузинской церкви, утраченной после присоединения Грузии к России. Значительная часть грузинского духовенства примкнула к революционерам и соединилась с местными социал-демократами. Во время прибытия в Тифлис нового Экзарха Грузии 26 августа 1906 года грузинское духовенство полностью отсутствовало. Архиепископа Никона в Кафедральном Сионском соборе встречали только русские священники и единственный грузин Горийский епископ Петр, который в приветственной речи пожелал, чтобы новоназначенный Экзарх сам добивался автокефалии Грузинской Церкви.

Назначение в Грузию владыка принял как крест, как подвиг послушания высшей власти, ожидая на новом месте для себя много огорчений. Но он повез в Грузию доброе сердце, терпимость, мужество, решительность, великодушие и ту замечательную простоту в обращении, о которой с восторгом вспоминают все, кто только имел случай лично знать высокопреосвященного.

Его взгляд на вопрос о Грузинской автокефалии был проникнут мудростью, прямотой и не был осложнен никакими видами светской политики, а прямо вытекал из идеи о существе Церкви. Он находил целесообразным выделить из существующего состава Грузинского Экзархата части с русским и греческим населением и присоединить их к русским епархиям; грузинским же частям Экзархата предоставить известную долю самостоятельности. Этот взгляд он старался проводить в жизнь с осторожностью, памятуя, что всякое необдуманное разделение в данном случае грозит обратиться в раздирание Хитона Христова, что есть великий грех пред Господом.

Это заставляло его иногда не доверять шумным требованиям минуты и выжидать, пока в нравственном сознании ревнителей церковной самостоятельности Грузии не отслояться собственно политические мирские стремления от жажды религиозной, он ждал, когда вопрос об автокефалии перестанет быть орудием нездоровых страстей века сего. Когда в Грузии кипели против всего русского ненавистью, он был исполнен по отношению к Грузинской Церкви благих намерений. По его инициативе было приступлено к ремонту знаменитого памятника грузинской церковной древности — Мцхетского собора, на что он исходатайствовал у Св. Синода значительные средства — более 30 000 рублей. По его инициативе начат пересмотр и исправление священных и богослужебных книг на грузинском языке, для чего была образована особая комиссия. Эти два дела так важны, свидетельствуют о таком доброжелательстве к вверенной ему церкви, что могли бы составить славу всякого церковного деятеля.

Еще за год до назначения Экзархом Грузии архиепископ Никон прозорливо чувствовал приближение кончины своей земной жизни.

31 октября 1905 года во Владимире владыка составляет свое духовное завещание.

«…Исповедаю, Господи, что я недостоин был высокого сана епископского и недостойно проходил его; молю милосердие Твое простить мне это и пощадить меня на страшном суде Твоем и уповаю, что помилуешь меня, кающегося Тебе, и утешаюсь, что хотя был плох, но был Твой раб, хотя служил худо, но все же служил и желаю служить тебе. Прощаю во все всех, согрешивших против меня, и разрешаю всех, запрещенных мною в священнослужении, а равно и сам прошу прощения у всех, особенно у тех, кого обидел словом, или делом, или другим каким-либо способом. Прошу у боголюбезной паствы Владимирской молитв о мне, грешном, да не низведен буду по делом моим на место мучения…»

В своем завещании он также просил похоронить его в Успенском соборе города Владимира. Воля владыки была исполнена.

6 мая 1907 г. награжден бриллиантовым крестом для ношения на клобуке.

Предчувствие скорой смерти не обмануло епископа. После двух лет тяжкого труда, унижений и оскорблений 28 мая 1908 года Преосвященный Никон был убит выстрелом из пистолета на лестнице Грузино-Имеретинской Синодальной конторы.

К убийству Преосвященного Никона приложили руку грузинские автокефалисты, сторонники полной самостоятельности Грузинской Церкви.

В городском архиве Вольска по сей день хранится телеграмма Вольского епископа Палладия, находившегося в Саратове, от 29 мая 1908 года, адресованная благочинному города священнику Александру Знаменскому: «Распорядитесь завтра отслужить в Кафедральном соборе с участием всего духовенства часов в двенадцать панихиду по убиенном злоумышленниками архиепископе Никоне, Экзархе Грузии. Годовое поминание во всех церквах Вольска».

Источник: Информационно-аналитический портал Саратовской епархии.